Андрей Кончаловский: «Мне кажется глупым быть в моде»
В июне в Москве прошел Key Buyers Event — международный рынок аудиовизуального контента, на котором были представлены 400 проектов от сотни отечественных компаний. Онлайн-форум собрал 1600 участников из 80 стран. В рынке приняли участие такие компании, как Netflix, Apple, BBC Studios и многие другие.Онлайн-программа включала также дискуссии с профессионалами киноиндустрии. Специально для The Symbol своим видением будущего кино поделился режиссер Андрей Кончаловский.
О мировом интересе к российскому кинематографу
Я считаю, что в новой программе Каннского фестиваля — замечательная подборка российских работ, и очень важно, что они попали в этот список, ведь сегодня, особенно на Западе, Россия вызывает не самые приятные ассоциации. Но давайте будем реалистами. Мы экзотическая страна. Фильмы, исследующие русскую ментальность и рефлексирующие над локальными социальными вопросами, интересны для зарубежного зрителя так же, как фильмы из Ирака, Монголии или Кореи.
О будущем «большого кино»
Мы пытаемся добраться до Голливуда, но я не считаю данный подход верным. После пандемии Голливуд — уже не синоним «большого кино» и, думаю, никогда уже им не будет. Большое кино сегодня — это «Земля кочевников», или что-то актуальное для Netflix и других платформ — но не для IMAX. Разумеется, картины для большого экрана продолжат снимать, но едва ли это будет выгодно.
Майкл Овитц, президент Creative Artists Agency (CAA), занимается производством ультракоротких фильмов, не больше 10 минут, созданных специально для iPhone. Он считает, это будущее рынка. Я же не знаю, куда мы движемся. Нельзя не любить зиму или дождь — они просто существуют. Нужно принять реальность и найти новые формы выразительности, на которые откликнется зритель.
Сегодня никому не нужны фильмы за $200 млн. «Земля кочевников» взяла 11 «Оскаров», а это очень «маленький» фильм корейского режиссера. Индустрия меняется, и, думаю, нам стоит обратиться к 1960-1970-м, когда не требовалось тратить миллионы на продвижение.
Об аудитории
Одни фильмы снимаются для молодых и подростков. Другие – для тех, кто еще помнит, как читать книги, некоторые из них еще даже живы. Мне надо поторопиться, потому что я хочу снимать кино именно для них.
О сериалах
Даже Ингмар Бергман снимал прекрасное кино для телевидения, например, «Фанни и Александр». Сейчас я закончил работу над большим 16-серийным сериалом о русской революции — масштабная эпическая вещь. Время действия охватывает 1905-1924 годы, их никак не втиснуть в два экранных часа.
Я — ремесленник. Дайте мне денег, и сниму как фильм, так и сериал. Уверен, я даже смогу снять фильм на айфон. Вопрос в другом: кто будет это смотреть? Когда «Андрея Рублева» Тарковского пытались показать Брежневу, чтобы тот «пропустил» фильм, он посмотрел 10 минут и сказал: «Да я лучше в бильярд сыграю».
О трендах
Я не кинокритик и не маркетолог, чтобы прогнозировать тренды. Меня волнует только моя работа, я даже не смотрю много фильмов — предпочитаю тех режиссеров, из-за которых я сам им стал: Феллини, Джона Форда, Луиса Бунюэля.
Сергей Бондарчук рассказывал мне, как однажды ужинал в Риме с Феллини. Тогда в кино шел его последний фильм, и, увидев на улице постер, Бондарчук предложил зайти в зал. Там сидел один человек. На вопрос Бондарчука: «Почему?» — Феллини ответил: «Все зрители умерли. Это последний».
Мне просто хочется делиться тем, что я люблю, и я прекрасно понимаю, что это не для всех. В молодости, видя пустой зал на своей пресс-конференции, я расстраивался. Сейчас мне кажется глупым быть в моде — важно ценить тех, кто интересуется моей работой. Пусть это и будет один человек.
