Марина Васильева и Алексей Розин: «У нас нет декораций: если я плохо сыграю, зрители запомнят только мою отвратительную игру»
Марина Васильева и Алексей Розин — актерский дуэт из «Нелюбви» Андрея Звягинцева, выпускники Мастерской Дмитрия Брусникина, а с недавних пор еще и создатели спектакля «Кто убил Анну?», где Розин — режиссер, а Васильева — исполнительница главной и единственной роли. Сторителлинг (от английского «рассказывать истории») по роману Толстого раскрывает новые грани персонажей «Анны Карениной», проецирует ситуации давно минувших дней на современные реалии и анализирует природу женской истерики. Как все это возможно без помощи декораций, костюмов и прочих вспомогательных элементов, не свойственных сторителлингу, рассказали сами создатели спектакля «Кто убил Анну?», увидеть который в следующий раз можно уже 23 октября.
Почему именно Толстой и «Анна Каренина»?
Алексей: Если честно, Толстой не относится к числу моих самых любимых авторов, и просто так я вряд ли взялся бы за него. Но мне позвонили организаторы «Толстой Weekend», у которых мы год назад выступали со спектаклем «Истории об истории», и предложили еще раз принять участие в фестивале, но на этот раз попросили взять «что-то поближе к Толстому». Я в ответ пошутил про «Каренину», но шутку не поняли, сказали: «Нам подходит, высылайте технический райдер». Тогда я решил, пусть это будет творческий вызов. Просто так прочитать «Каренину» еще раз и разобраться в этом огромном романе я вряд ли соберусь, а тут отличный повод. Идея взять девушку, а не парня, тоже возникла почти сразу. С артисткой Васильевой мне давно хотелось поработать, потому что потенциал у нее громадный. К тому же мы с ней прошлой зимой поставили студенческий спектакль «П. и Н.» по роману Достоевского «Преступление и наказание» (идет в учебном театре Школы-студии МХАТ — прим. ред.), который, как и «Кто убил Анну?», сделан через сторителлинг, и Марина тогда весь этот метод изучила изнутри.
Марина: Пока перечитывала «Каренину», каждый день задавала себе этот вопрос: «Ну почему, Господи? Почему я? Почему Толстой?» Посмотрите stand up Вани Усовича о чтении классики. Это дико смешно, потому что правда. Описание природы на 10 страниц?! Серьезно? Все люди, по-моему, делятся на две категории: кто любит Толстого и кто любит Достоевского. Так вот я отношусь ко второй категории. А Достоевский писал, что «Каренина» — шедевр. Ну, знаете, с ним особо не поспоришь. Мнение Федора Михайловича очень уважаю, да и выбора особо не было.
Сторителлинг — формат, который не предполагает декораций, костюмов — того, что многие люди ждут от театра. Как не разочаровать такого зрителя?
Марина: Я, кстати, в начале спектакля предупреждаю зрителей: если вы пришли посмотреть на декорации, то лучше уйти, пока мы не начали. Декораций не будет. Обычно в зале после этого смех. И еще ни разу никто после этой фразы не вышел. Поэтому я делаю вывод, что люди приходят смотреть не на это. Конечно, я сама очень ценю крутую сценографию, но без хорошей актерской игры это все не имеет смысла. Грустно, если, выйдя со спектакля, все, что запоминает зритель, — это хорошая работа художника. У нас нет декораций, и проблемы такой, соответственно, нет: если я плохо сыграю, зрители запомнят только мою отвратительную игру! (Смеется.)
Алексей: Зрители приходят в театр в первую очередь за эмоцией. Человек нуждается в том, чтобы его увели ненадолго из обыденности, чтобы он мог попасть на территорию мечты, фантазии, вымысла. Через образы, аллегории мы находим ответы на вопросы, которые волнуют именно нас. Или формулируем эти вопросы. Фокус сторителлинга в том, что он построен на прямом ментальном взаимодействии актера и зрителя. Это значит, что актер заставляет работать твою собственную фантазию, и дальше он только направляет ее, поддерживает, подбрасывает в топку воображения уголь вымысла. Убедительнее того, что человек сам себе может вообразить, нет ничего. Да, внешне все выглядит очень просто, иногда даже бедно — ни света, ни декорации, ни костюмов. Но рассказывать истории — это особое мастерство, не у всех получается. В этом жанре актер раскрывается полностью, ему не за что спрятаться, потому что только содержанием можно увлечь зрителя и завоевать его доверие.
А кто обычно ходит на сторителлинги?
Марина: Да все ходят. И «свои», и те, кто никогда на спектакли Мастерской раньше не ходил, и подростки, и взрослые. Сторителлинги всегда пытаются выделить, но с актерской точки зрения «Кто убил Анну?» ничем не отличается, например, от «Чапаева и пустоты», где декорации меняются трижды за спектакль. Выкладываюсь я и там, и там одинаково. Если нет прямого партнера, это не значит, что его нет совсем. Он есть — в зале. Я работаю со зрителем, а это совсем не просто.
Алексей: Я думаю, к нам ходят все, кроме конченых зануд и людей без фантазии и чувства юмора. В основном наши зрители — это люди, которые ищут живого контакта. Тут как Томи Дюар говорил: «Сознание как парашют — работает только в раскрытом виде». Важна способность довериться.
Вдруг все-таки есть те, кому вы не рекомендуете этот жанр театра к просмотру?
Марина: Если вы хотите, например, оперу или балет и выбрали спектакль-сторителлинг, то, скорее всего, вы будете разочарованы. Или если хотите посмотреть на красивые костюмы — тоже мимо. С другой стороны, можно посмотреть на красивых актеров — они чаще всего все красивые.
Ваш «творческий союз» образовался после «Нелюбви» или раньше?
Марина: Забавно, что все вокруг называют это «творческим союзом». Но мы, правда, хорошо понимаем друг друга и думаем в одном направлении. До «Нелюбви» Леша был моим педагогом в Школе-студии МХАТ. Странно работать на съемочной площадке с педагогом, но ощущения очень крутые. И, конечно, это уже другие взаимоотношения — партнерские. После съемок Леша взял меня в подмастерья делать спектакль со студентами Дмитрия Владимировича, а потом уже случился спектакль «Кто убил Анну?».
В чем особенность Мастерской Брусникина? Как вышло, что выпускники Дмитрия Владимировича развиваются и каждый сам по себе и вместе с этим держатся друг друга?
Алексей: В названии Школы-студии МХАТ прямо заложен один из основных принципов — студийность. У нас говорят: плох тот курс, который не хочет стать театром. Конечно, для этого должна совпасть туча факторов, поэтому получается не у всех и далеко не всегда. Когда я учился на курсе у Брусникина и Козака (Алексей Розин — выпускник 2003 года Мастерской Романа Козака и Дмитрия Брусникина в Школе-студии МХАТ — прим. ред.), нам удалось сколотить небольшую шайку, которую мы назвали «Цирк шарлатанов» (Le Cirque De Сharles La Tannes — прим. ред.). Она независимая, потому что мы действительно не зависим ни от кого, а на бумагах нас даже не существует. Мы что-то делаем вместе, что-то — по отдельности, но тем не менее мы есть и все время что-то выпускаем. Юра Квятковский уже стал известным режиссером, Саша Пас придумал Playtronica, с которой объехал весь мир, Илья Барабанов — один из лучших современных актеров, играющий в моднейших иммерсивах, Сергей Щедрин — уважаемый театральный педагог и самостоятельный режиссер. Но мы же не одни, театр — игра командная, поэтому мы все время втягиваем в свои шарлатанства разных людей, и люди знают, что с нами интересно. Может, не всегда денежно, но не скучно точно! И конечно, мы с особым удовольствием привлекаем своих «братьев» по Мастерской — тех, кто учился у Брусникина. Марина училась на курсе, из которого удалось сделать настоящую труппу, театр — это наша педагогическая и организаторская гордость.
Марина: Как-то мы ездили с Брюсом (Дмитрий Владимирович Брусникин — прим. ред.) на гастроли, там была творческая встреча, и его спросили, в чем феномен Мастерской? И он такой говорит: «Какой феномен?» Нас как-то выделяют, но как именно — мы сами не понимаем. Мастер у нас был хороший. Воспитал хороших людей, надеюсь, хороших сознательных артистов. Просто всему свое время. Может, сейчас как раз наше время?
Если посмотреть на афишу Мастерской, спектакли на разных площадках Москвы идут почти каждый день. На кино вообще остается время?
Марина: Нас сложно «выцепить» для съемок, это правда. Но главное, чтобы желание было. Часто думаю, что не хватает все-таки в сутках еще 3-4 часов. Но мне все в кайф. Я люблю работать над интересными проектами, а неинтересных у меня и нет. Приезжаю к родителям, они садятся за стол: «Ну, рассказывай, как дела?» Слушают, слушают, слушают, потом отвечают: «Как хорошо, что ты занимаешься любимым делом!»
