Изучаем революционный макияж Gucci, чтобы повторить его на сентябрьских вечеринках
«Ну конечно, меня привлекают красивые лица. Но куда больше завораживают истории» – с этих слов начинает беседу Алессандро Микеле. Примерно такого заявления и ждешь от гения модного сторителлинга, придумывающего по-настоящему выразительные вещи для гендерфлюидных романтиков. Вот только речь сейчас не о плиссированных юбках из ламе и богато расшитых кардиганах – на повестке дня дебютная коллекция макияжа, созданная под руководством дизайнера. А те самые «красивые лица» в многомиллиардной beauty-индустрии – абсолютная ценность и главный залог успеха. Но Микеле, за четыре года поменявший в Gucci буквально все, от эстетики рекламных кампаний до интерьеров бутиков, не был бы собой, если бы и тут не установил свои правила игры.
Первыми под эгидой Дома появились три линии помад – Rouge à Lèvres Satin c атласным эффектом, придающая сияние Rouge à Lèvres Voile и прозрачная Baume à Lèvres. У каждой своя упаковка: винтажного вида тюбики из чеканного золота, с цветочным принтом или нежно-бирюзового оттенка. «Небанальная красота» – так описывает дизайн новинок Беверли Джонсон, одна из участниц фотопроекта Тины Барни. Американская художница сняла легендарную модель вместе с молодыми актрисами Гидеон Адлон, Пом Клементьефф и Азией Кейт Диллон на фоне проекций классических полотен – отличная иллюстрация творческого метода Микеле, в котором в равных пропорциях смешано революционное визионерство и бережное отношение к прошлому.
Родом из прошлого и сам акцент на губы: дизайнер рассказывает, что на помадах была помешана его мама Эральда. «В детстве я находил их везде: у нее в сумке, на заднем сиденье папиной машины... И уже тогда решил, что это самый мощный инструмент преображения. А сейчас мне и вовсе кажется, что в помадах есть что-то эротическое: один свайп – и картинка меняется».
Другим источником вдохновения для Микеле стал старый Голливуд. Розовый оттенок Mae Coral назван в честь Мэй Уэст, одной из первых секс-бомб фабрики грез, а темно-красный Mildred Rosewood отсылает к Милдред Пирс – героине одноименного нуара, за роль которой в 1946-м получила свой «Оскар» Джоан Кроуфорд. Еще двух киноикон Алессандро упоминает в нашей беседе: темпераментной красавице Софи Лорен подражала его мама, работавшая на студии «Чинечитта» ассистентом продюсера, а к трагической звезде 30-х Джин Харлоу питает слабость он сам.
Впрочем, кадры из нашумевшей кампании Gucci Beauty далеки от голливудских представлений о прекрасном настолько, насколько это вообще возможно. Неотрепетированные улыбки, незнакомые с брекетами зубы, небрежно нанесенная помада... «Мы принципиально ничего не ретушировали, – объясняет дизайнер. – Я устал от фильтров. Их сейчас слишком много – и к настоящей красоте они не имеют никакого отношения». Похожую мысль, но другими словами озвучивает после нашей съемки Беверли Джонсон: «Красота – это сила».
А сила Микеле, очевидно, в нестандартном мышлении. Ту же помаду он предлагает наносить не только на губы, но и на веки. «Я люблю экспериментировать с макияжем и как-то раз подумал: а почему бы не посмотреть на вещи шире?» Максимально широко дизайнер смотрит и на целевую аудиторию Gucci Beauty. В конце концов, на показах Дома царит абсолютная инклюзивность – вот и право на помаду во вселенной Микеле имеют все, вне зависимости от гендера. «Почему нет?» – восклицает дизайнер, эмоционально взмахивая руками с бирюзовым, под цвет упаковки бальзама для губ, маникюром.
Ни одной банальности он не позволяет себе и в разговоре. В ответ на вопрос о любимом произведении искусства Алессандро называет вангоговский «Портрет почтальона Жозефа Рулена» 1889 года – не самую известную работу великого импрессиониста. «Каждое утро он приходил к нему домой, – рассказывает дизайнер о герое картины, заботившемся о художнике в первые месяцы болезни. – Больше его никто не навещал. Он был единственной ниточкой, которая связывала Винсента с внешним миром». Этот выбор говорит не только об определенной доле нарциссизма (Микеле – счастливый обладатель примерно такой же впечатляющей бороды, как та, что украшает лицо Рулена на портрете), но и о беззаветной любви дизайнера к нестандартной красоте, способной рассказать – и тут вспоминаем первую фразу Алессандро – по-настоящему увлекательную историю. Стоит ли упоминать, что мой собеседник не настроен обсуждать такие приземленные материи, как стойкость, плотность покрытия и увлажняющие свойства помад (хотя ему есть чем похвастаться: новинки хороши во всех этих категориях). Куда больше, чем яркость пигментов, его интересуют яркие эмоции. «Я много что люблю, но к макияжу у меня особое отношение. Красота похожа на колдовство. Тут все как у ведьм: ты используешь не одно заклинание, а всю книгу, где их миллионы. Мне кажется, красота дает свободу. Свободу завораживать – и попадать под магию других».
Текст: АЛЕКСАНДР ФЬЮРИ (ALEXANDER FURY)
Фото: ТИНА БАРНИ (TINA BARNEY)
Стиль: ДЖОАННА ХИЛЛМАН (JOANNA HILLMAN)
ПРИЧЕСКИ: FRANCO GOBBI FOR MILK SHAKE; МАКИЯЖ: MARLA BELT; МАНИКЮР: AMI VEGA FOR ESSIE; ПРОДЮСЕР JOY HART FOR JN PRODUCTION.