Что нужно знать об Алексее Бродовиче, самом знаменитом арт-директоре в мире

Главный арт-директор в истории глянца имел русскую фамилию и русский же обескураживающе непростой характер. Как беглый белогвардейский офицер Алексей Бродович навсегда изменил наше представление о дизайне, в его день рождения рассказывает Анастасия Углик
Алексей Бродович в своем кабинете, 1950
Алексей Бродович в своем кабинете, 1950
Не занимайтесь самолечением! В наших статьях мы собираем последние научные данные и мнения авторитетных экспертов в области здоровья. Но помните: поставить диагноз и назначить лечение может только врач.

«Алексей Бродович был гением, и с ним было очень сложно. Это сейчас с ним все просто. Можно петь ему дифирамбы, которые он так ненавидел при жизни и от которых теперь не может отказаться. Он был моим единственным учителем. Я многое узнал благодаря его нетерпеливости, высокомерию, вечному недовольству. К сожалению, он так и умер, ни разу не похвалив меня», – такими словами вспоминал легендарного арт-директора Harper's Bazaar не менее легендарный фотограф Ричард Аведон. Эта немного трагическая, немного склочная, но в целом восхищенная интонация идеально подходит для описания Бродовича.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Простым человеком он не был никогда. Ни в 16 лет, когда бежал добровольцем на фронт Первой мировой, бросив учебу и доведя отца, провинциального врача, до сердечного приступа. Ни в 22, когда, эмигрировав в Париж вместе с семьей и привезенной с войны молодой женой, отказался участвовать во всеобщей панихиде по старой России, поселился на Монпарнасе и завел сомнительные богемные знакомства. Ни в 36, когда, едва переступив порог редакции американского Harper's Bazaar, уволил старого и заслуженного Эрте, рисовавшего обложки журнала уже добрых 20 лет. Со стороны Кармел Сноу, тогдашнего главного редактора, было большой смелостью нанять «этого странного русского». В Америке его знали исключительно как авангардного художника, работавшего с фотографией, а его европейские успехи имели несколько анекдотический привкус. Поговаривали, будто он обошел Пикассо в конкурсе на афишу благотворительного бала. Его небольшое дизайнерское агентство L’Atelier A.B. бралось за любую работу: оформление книг, рекламу для Le Printemps и Bon Marché, декорации для спектаклей – все, что помогало выжить семье эмигрантов.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
Съемка Ричарда Аведона The Ultra Violets для Harper's Bazaar USA, август 1958
Съемка Ричарда Аведона The Ultra Violets для Harper's Bazaar USA, август 1958
Архивы пресс-службы
Обложка Harper's Bazaar USA, июль 1958
Обложка Harper's Bazaar USA, июль 1958
Архивы пресс-службы
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

В США он приехал по приглашению ректора Пенсильванского университета – тот предложил Бродовичу место преподавателя дизайна и стабильный доход. Но в рамках учебного плана ему предсказуемо оказалось тесновато. Поэтому уже через пару лет Алексей основал собственную школу «Лаборатория дизайна». «Наш класс собирался раз в неделю. Никто толком не знал, что именно Бродович преподает. Все ощущали скорее присутствие вождя, духовного наставника, чем простого учителя», – рассказывает фотограф Арт Кейн. Бродович плохо говорил по-английски и вел занятия на французском, но даже это не смущало слушателей. Они восхищались широтой его взглядов, умением жонглировать приемами и художественной эрудицией. Своим девизом Алексей Бродович сделал фразу «Astonish me!» («Поразите меня!»), что на самом деле было переводом дягилевского «Etonnez-moi!», но американские студенты об этом так и не узнали.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Казалось бы, худшей кандидатуры на роль арт-директора женского издания о моде, чем чересчур экстравагантный и совсем не политкорректный Бродович, трудно было представить. Но Кармел Сноу хотела делать журнал, способный поражать, и поэтому, познакомившись с Алексеем на выставке его фотографий, предложила ему перевернуть мир вместе. В чем же заключалась революция Бродовича? В первую очередь он отказался воспринимать журнал статично, как набор картинок, к которым существуют более или менее объемные подписи, и ввел понятие «поток». Визуальные образы, появлявшиеся перед читателем, должны были увлекать его разум в путешествие, страница за страницей затягивая и захватывая. По сути, Бродович подошел к журналу как к кино – разделил на эпизоды и выделил завязку, кульминацию, развязку. Все без исключения ассистенты и редакторы вспоминали, что самым долгим и волнующим этапом подготовки номера был момент, когда арт-директор раскладывал страницы на полу своего кабинета и начинал тасовать их в только ему понятном порядке, орудуя ножницами и безжалостно избавляясь от ненужного.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
Съемка Ричарда Аведона для Harper's Bazaar USA, август 1955
Съемка Ричарда Аведона для Harper's Bazaar USA, август 1955
Архивы пресс-службы

Он вообще был безжалостен. К авторам, которых заставлял укладывать все сюжеты в размер двух полос. К фотографам, чьи снимки кадрировались, переворачивались и накладывались друг на друга. «Бродович говорил: "Чем больше белого листа, тем лучше", – рассказывала Диана Вриланд. – И отказывался "портить" макет даже самыми красивыми кадрами Картье-Брессона». Его оружием стала драматическая геометрия текстовых колонок, конструктивистские игры со шрифтом и сюрреалистская антропоцентричность, позволяющая поместить на обложку восемь одинаковых женских профилей с разноцветными губами. Если разбираться в источниках его вдохновения, придется вспомнить и о супрематизме в духе Эля Лисицкого, и о баухаузе, и о дадаизме. Бродович был типичным продуктом модернистского котла идей, бурлившего в Европе между двух мировых войн. Но главным его талантом было смотреть на все под своим, очень специфическим углом.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
Обложка Harper's Bazaar, сентябрь 1958
Обложка Harper's Bazaar, сентябрь 1958
Архивы пресс-службы

Хиро, один из его «подопытных» (так Алексей называл своих фотографов), приводит пример остроумия Бродовича: «Однажды ему пришла мысль бросать в коктейль не лед, а пролежавшие в морозилке пластмассовые кубики – тогда напиток будет охлаждаться, не теряя крепости. В те годы пластмасса еще была новинкой». Из его лаборатории вышли самые знаменитые фотохудожники XX века: Хойнинген-Хьюн, Мэн Рей, Мункачи, Лесли Гил, Даль-Вульф и, конечно, его любимец Аведон. Он говорил, что у них нет права быть просто ремесленниками. «Если ты берешься за камеру, то должен быть и редактором, и дизайнером, и репортером. Даже когда фотографируешь пару стоптанных башмаков – это уже репортаж», – учил Бродович и тут же показывал, как изменится снимок, оказавшись внутри макета. Даже его главный идейный противник, еще один великий русский эмигрант Александр Либерман, работавший в Vogue, признавал: «Бродович был истинным отцом глянца, что не мешало ему оставаться высокомерным засранцем».

Алексей Бродович служил арт-директором Harper's Bazaar почти 25 лет, придумав большинство графических приемов, которыми мы пользуемся по сей день. И они продолжают поражать читателей так же, как и 59 лет назад.