Monatik: «Звездной болезнью должны болеть те люди, которые спасают жизни»

Почему вы решили заниматься именно музыкой и танцами?

После школы я решил себя посвятить юриспруденции и даже выучился на юриста – у меня есть диплом специалиста. Но уже на третьем курсе я понял, что двигаюсь не туда, не в ту сторону. Мне совершенно не жилось: когда понимаешь, что ты идешь не в том направлении, начинаешь постоянно переживать, сковываешься, думаешь о будущем и не видишь себя тем человеком, на которого ты учишься. Я с детства мечтал быть именно артистом, мечтал увидеть другие страны. Мне очень нравилось создавать – стихи , музыку, что угодно. Но я никогда не думал, что это может превратиться в профессию. Ведь я из Луцка – это маленький город, где в принципе музыка по большому счету никому не нужна и не может быть чем-либо, кроме хобби. Но как-то так произошло, что любимое хобби превратилось для меня в профессию, и на нем теперь можно зарабатывать, причем неплохо. И это то самое счастье, которое дарит крылья человеку.

А что стоит для вас на первом месте?

Семья

Вы семьянин?

Да, я люблю людей, которые со мной. Они меня мотивируют и вдохновляют двигаться вперед. Родные люди – это те, кто создает правильные декорации вокруг тебя, они делают твой самый тернистый путь гораздо легче. Мне кажется, что быть одиноким очень сложно.

А сложно было доказать публике свой талант?

Да! Мой путь был не очень легкими, и я крайне рад, что он именно таким и оказался. Он до сих пор продолжается: я не считаю себя по-настоящему твердо стоящим на ногах артистом. Не хочу впускать эту мысль в голову, ведь стремления к идеальному всегда мотивируют идти дальше. Мне не хочется однажды признаться себе, что, да, у меня все получилось. Потому что я всегда хочу быть в тонусе. Я и не мечтал быть звездой никогда. Зачем? Я видел звезд, и они мне не очень нравятся. Мне бы не хотелось быть такими, как они. Мне кажется, звездной болезнью должны болеть хирурги или те люди, которые спасают жизни.

В одном из интервью вы говорили о том, что в начале карьеры перед вашим носом закрыл дверь продюсер. Часто ли такое происходило?

Да, очень много раз. Таких людей было даже слишком много. Мне говорили: «Это не твое, и это не формат: не интересно, не вкусно». Но это наоборот меня раззадорило. Нужно идти к мечте!Я благодарен своим родителям за то, что они не осудили мой выбор и не мешали мне. Когда пришло время переезжать в Киев, я пришел к отцу и сказал, что хочу быть артистом, что это мое и я хочу добиваться успехов. Он на это мне тогда сказал: «Если ты этим сможешь прокормить семью, то дерзай». Мне кажется, так и должно быть: делай то, что любишь, и это будет приносить тебе счастье. Важно получать удовольствие и жить, а не выживать.

Как бы вы описали себя на данном этапе жизни?

Человек, который очень хочет стать артистом и музыкальным продюсером.

На Украине последние пару лет происходит настоящий музыкальный бум: вы, Иван Дорн, Quest Pistols, с которыми вы работали, певица Луна. Кстати, вы ее слушаете?

Конечно, мы с Кристиной знакомы хорошо, и я очень рад за нее. Она очень давно планировала полететь на Луну, и это получилось сейчас. Люди могут слушать ее душу, скажем так. И, думаю, у нее хорошо получается.

По-вашему, с чем связан такой резкий скачок в музыкальной сфере на Украине?

Новое время пришло: произошла смена поколений. Пришло поколение музыкантов, которые не покупали винилы из-за пазухи у людей нелегально, которые не затирали какие-то пластинки Элвиса Пресли по ночам. Эти люди спокойно росли на фирменной музыке, у них в доступе были не только кассеты, но и компакт-диски. Они пропустили всех исполнителей, которых слушали, через себя, и скачок был неизбежен.

Очень многие вас сравнивают с Дорном. Прежде всего потому, что вы оба про танцевальную музыку. Как вы к этому относитесь?

Это было ожидаемо. Мы росли на одной музыке, у нас схожи, наверное, мысли о ней. Но мы совершенно разные люди. И если вслушаться в творчество Ивана и мое – оно у нас разное. Ну, в конце концов, ливерпульскую четверку The Beatles когда-то называли: «Четыре Элвиса Пресли». Всех всегда будут сравнивать с кем-либо – это нормально, пока человек не покажет себя, как более самодостаточная личность. Сейчас нас сравнивают уже меньше. Иван Дорн вызывает у меня уважение. Он так смело и самый первый сделал необычный поп, который, казалось, на то время был совершенно не форматом, но многим открыл глаза и пробил дорогу новой музыке. Он первый, кто из андерграунда вывел это в мейнстрим. На Украине сейчас все реже можно услышать слово «не формат», и меня это очень радует. Я сам застал то время, когда что-то очень мелодичное и мелозвучное, но не похожее на все то, что играет по радио, было не форматом. Сейчас, наоборот, берут то, что звучит иначе, имеет свою самобытность, звучит интересно. Молодым музыкантам стало проще. И это заставляет других брать пример, развиваться. Вы назвали Луну, Ваню, а есть еще Сюзанна Абдула очень крутая, есть еще Onuka, есть еще очень много музыкантов. Свежих, вкусных, которых приятно слушать. Мой плеер, например, они не покидают.

Я заметила, что большинство ваших песен можно описать так: позитивные, веселые, о наслаждении жизнью. Почему нет ничего лирического, грустного?

Оно все на полках. Я пишу такие песни, я, как любой человек, умею погрустить. Но петь об этом не хочу.

Почему?

Потому, что все, что ты произносишь вслух, приносит последствия. Я такой человек, который верит в силу слова. Причем не раз это замечал. Например, когда мы спели с Анной Седоковой «Если вместе терпеть дожди, будет легче летать» или «Мокрую девочку» с Quest Pistols, после этого я заметил, что строки из песен начали сбываться: мы поехали в Грузию, и все семь дней шли дожди. Мы вместе с друзьями пережидали ливень, я посмотрел на улицу, увидел мокрую девочку. Слова имеют силу. Поэтому у меня все про «засияем», «будем жить каждый день сейчас ярко», «весь мир вокруг тебя кружит», «упали в любовь, ударились в танцы», «неужели сон, остановись ливнем в унисон». Только на позитиве, только вверх, только светлые мысли. Я хочу, чтобы люди приходили на концерт и заряжались вот такими эмоциями.

Как раз в одном из интервью вы называли свое творчество «музыкальной терапией».

Музыкально-танцевальной терапией.

Про энергетику все ясно, а что насчет сценического образа? Вам важно, как вы выглядите на сцене?

Скорее мне важно чувствовать себя собой. Мой сценический вид редко отличается от того, как я в жизни одеваюсь. Правда, есть специально созданные для сцены вещи, их я никогда не надену в жизни. Мне кажется, выходить на сцену в повседневной одежде – это неуважение. Не могу выйти к зрителям в чем попало.

На съемке вы не захотели снимать шапку. Это ваша фишка?

Все очень просто: у нас очень много танцев, очень интенсивная программа, я попробовал несколько раз выступить без головного убора и понял, что я не вижу людей. Настолько затекает в глаза пот. Вот так и появились в образе головные уборы, которые я практически не снимаю.

Вы еще часто выступаете в шляпах, как Фаррелл Уильямс. Какие бренды шляп вам особенно нравятся?

У меня есть шляпы от украинских дизайнеров: Флоры Цветковой и львовского парня Ruslan Baginskiy.

Ваши любимые бренды?

Я очень люблю Mantis Religiosa – это ребята из Санкт-Петербурга, которые переехали в Киев. Мы с ними долго сотрудничали. Также костюмы сценические шьет Timoti Fain. Еще мне импонирует линия Rosie Ocean из Gstar и классика adidas – она вечная. С тех пор, как Run-D.M.C. выступили в кроссовках Superstar в клипе с Aerosmith «Walk This Way», они завоевали мое сердце.

Вы собираете кроссовки?

Да, у меня их очень много. Из брендовых как раз первыми стали adidas Superstar. Потом появились Nike Cortez – теннисные такие, тоже их очень люблю.

А есть Yeezy Boost от Канье Уэста?

Есть, долго их искал и нашел в итоге на Ebay. Есть еще не оригинальные, но я не смог устоять и купил их для красоты: не ношу, просто арт-объект. Но на днях adidas сделал мне подарок – настоящие Yeezy!

Благодарим ресторан 354 Exclusive Height и магазин «Город-Сад» за помощь в проведении съемки