Люди как люди

Как мода на все «нормальное» охватила мир и к чему она может привести, выяснила Ксения Голованова.
Люди как люди

Нормкор, как его сегодня определяют модные критики, – любовь к нейтральным вещам, стилю без стиля. То ли антимода, то ли модная тенденция – спрос на «нормальное», обычное, невыдающееся: белые кеды, серые толстовки, одноцветные футболки простого кроя, честные и понятные, без дорогостоящего битья камнями в прибое Окинавы джинсы. Впервые слово «нормкор» прозвучало в аналитическом докладе K-Hole, нью-йоркской компании, занимающейся прогнозом тенденций, где описывало феномен куда более обширный, чем наполнение американских шкафов. Говорилось в работе о том, что сегодняшняя молодежь все силы тратит на красоту бороды, винтаж, коллекционные кроссовки, артизанальное пиво и прочие способы выделиться из массы, а в итоге забывает, каково это – испытывать радость от причастности к этой самой толпе. Нормкором K-Hole назвали сознательный отказ от потребности «быть не как все» ради желания «быть со всеми» (иначе говоря, традиционно порицаемое русской литературой приспособленчество) и, само собой, увидели в нем решение многих социальных проблем. Броский неологизм передавали друг другу вместе с визитками на нью-йоркских коктейльных вечеринках и быстро – как имена на глянцевых карточках – выбрасывали из памяти, пока журнал NYMag не разразился программной статьей «Нормкор – мода для тех, кто понял, что нас уже семь миллиардов». Журналистка Фиона Данкан писала: «Демография нормкора – дети девяностых, взрослевшие в цифровую эпоху. Для них нормкор – перезагрузка, возвращение к тому, что они носили в детстве, прежде чем научились различать своих и чужих по одежке. Интернет и глобализация свели на нет идею индивидуальности и упростили общение между людьми. Нормкор – о том же: это восприимчивый ум, открытый всему новому». К сложной теоретической части прилагалась «полевая», очень наглядная – слайд-шоу с портретами юных нью-йоркцев в невзрачных майках и трениках, сливающихся с замурзанной стеной на заднем плане.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
Иконами нормкора назначили стива джобса (точнее, его бессменную водолазку) и марка цукерберга, любителя самых скучных футболок во вселенной.
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Статья имела колоссальный успех – в первую очередь среди журналистов, профессионально чувствительных к новым словам. Мужской глянец среагировал быстрее прочих: королями нормкора объявили дизайнеров Кима Джонса (мужская линия Louis Vuitton) и Патрика Эрвелла, припомнив им походные флиски из последних коллекций, а иконами стиля назначили Стива Джобса (точнее, его бессменную водолазку) и Марка Цукерберга, любителя самых скучных футболок во Вселенной. Dazed and Confused выяснил, «как звучит нормкор» (ответ: как Fleetwood Mac). Журнал Car and Driver выбрал «пять нормкор-автомобилей» (все пять – модификации Toyota Camry). Поначалу было не очень понятно, всерьез ли это все или так, очередной мем, но потом на сайте Gawker появился заголовок «Обама – слишком нормкор, чтобы победить Путина?», и стало ясно – всерьез. К этому моменту мисс Данкан уже не радовалась свалившейся на нее славе и даже написала в фейсбуке (Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации), что ее статью если не переврали, то нещадно упростили, все сведя к моде и зарезав социологию. Но было поздно: к слову «нормкор» Google выдавал 600 000 результатов.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
Индустрия хочет играть в нормкор, пусть эта игра и двойная: блогеры и стилисты, утверждающие, что устали от моды, конечно, лукавят.
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Готовность, с которой общественность подхватила тренд, родившийся из редакторского недосмотра, говорит о том, что в нормкоре все-таки есть какая-то свежесть. Индустрия хочет в него играть, пусть эта игра и двойная: блогеры и стилисты, утверждающие, что устали от моды, и потому отныне и впредь будут носить серые свитшоты и сувенирные футболки, конечно же, лукавят. Не устали и не пытаются слиться в экстазе с толпой – напротив, нашли способ не потеряться на ее тропически пестром фоне. Определенное лукавство чувствуется во всем: простые, якобы безымянные черные водолазки, которые любил Стив Джобс, шил ему Иссей Мияке, а огромная, в жутких затяжках кофта с мужского плеча, купленная в Шта­тах на гаражной распродаже, никогда не будет так же хорошо смотреться, как кардиган из осенне-зимней коллекции Stella McCartney, хотя второй умело притворяется первым. Притворство – ключевой момент нормкора: он выставляет на всеобщее обозрение неопрятные катышки, но прячет безупречные швы, лепит на сумку позаимствованный у McDonald’s логотип (см. Moschino), но оценивает ее стоимость как 421 «Хэппи Мил», прельщает шерстяными легинсами в рубчик (Rag & Bone) – и делает вид, будто бы они хорошо смотрятся на девушках любого размера. Обман не будет длиться вечно: мода питается эмоциями и эксцентрикой, а в этом смысле нормкор – как больничный стол номер 1. Уже в следующем году Рэй Кавакубо, показавшая зимой одну из самых спокойных коллекций за всю историю Comme des Garçons (по сути, бенефис папиного кардигана «в шишечку»), вернется к привычному безумию, а Карл Лагерфельд переместит показ Chanel из супермаркета в райские кущи. Мы, однако, сохраним за собой право носить нарядные платья с кроссовками и ортопедическими сандалиями – не потому, что так велел нормкор и, в частности, Celine, а потому, что делали так всегда.