Как культурное сообщество реагирует на арест Кирилла Серебренникова

TheSymbol.ru попросил учеников и коллег режиссера рассказать, что они думают о происходящем
Кирилл Серебренников для The Symbol декабрь 2016
Кирилл Серебренников для The Symbol декабрь 2016
Фото: Тимофей Колесников Стиль: Светлана Вашеняк
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Сегодня в Басманном суде рассматривали дело режиссера Кирилла Серебренникова, обвиняемого в мошенничестве. Художественного руководителя Гоголь-центра пришли поддержать несколько сотен человек. Пока внутри зачитывали фамилии людей, поручившихся за режиссера, — среди них Наталья Солженицына, Чулпан Хаматова, Ирина Прохорова, Федор Бондарчук и Лев Додин - снаружи аплодировали в поддержку режиссера и скандировали:"Свободу!». Собравшиеся на Каланчевской улице сравнивали происходящее с абсурдистскими сюжетами из произведений Франца Кафки. Абсурд, впрочем, оказался вполне реальным. Ни внушительный список поручителей, ни крики толпы, ни обращение к суду самого Кирилла Серебренникова действия не возымели. Режиссер был отправлен под домашний арест, а аплодисменты быстро сменились выкриками «Позор!», адресованными уже суду.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Дмитрий Брусникин, актер, режиссер: Я, как и все мы, страшно расстроен и сбит с толку и, наверное, не буду оригинален, выражая свою позицию. Эти действия, которые производит власть, дискредитируют всю судебную систему. Обществу не остается никакой надежды на справедливость суда как институции. Следствие происходит на таком уровне, что относиться к нему серьезно просто невозможно. Когда обвиняемому задаются вопросы наподобие «Есть ли у вас договоренность с автором пьесы "Сон в летнюю ночь"?, то как можно доверять следствию? Все мыслящие люди называют происходящее абсурдом. Но, кроме абсурда, это ведь еще и очень страшно. Я представляю, что сейчас происходит с родителями Кирилла, что происходит с его учениками. Они ведь живут в этой стране. Как им, как нам всем быть? Даже если следственные органы не хотели, чтобы это было хоть каким-то намеком на политическую ситуацию, то очевидно, что это становится политической ситуацией. Если следствие не считает даже возможным рассматривать поручительство таких уважаемых людей, которые поддержали Кирилла, то это явный вызов всему культурному сообществу.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Антон Белов, директор музея современного искусства «Гараж»: Это абсолютно бессмысленная мера пресечения, ведь Кирилл являлся на допросы, давал все показания. Мы же понимаем, что это художественный руководитель театра, а не организация, занимающаяся какими-то преступными схемами. Объективно рассматривая это дело, мы также понимаем, что предъявляемые претензии не имеют смысла по одной простой причине: все, что было обещано по контракту, все выполнялось. У Министерства культуры не было вопросов, деньги выдавались, отчеты принимались, и почему сейчас возникает вопрос об украденных миллионах, я не понимаю. Мы прекрасно знаем, что никто из этих людей не крал и не богател, так же как знаем то, что благодаря Кириллу и «Платформе» случился большой прорыв в области театра и искусства.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Григорий Добрыгин, актер, режиссер: Все, что сейчас происходит с Кириллом Семёновичем, – мракобесие.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Евгений Сангаджиев, актер Гоголь-центра: Скажу одно: это чудовищная ситуация и большая глупость с их стороны. Я в шоке и не верю! Я очень горжусь, что судьба подарила мне этого человека. И всем своим сердцем я сейчас с ним! Я нахожусь в Калмыкии и вместе с буддийскими монахами Калмыкии мы молимся за него. Я верю, что любовь победит!

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Филипп Авдеев, актер Гоголь-центра, режиссер: Мне очень больно смотреть на моего учителя, близкого и очень родного человека, за решёткой. Это человек, который научил меня многому, и я благодарен ему за всё. Я всегда счастлив быть рядом с ним, а сейчас меня лишают этого счастья, и я не понимаю, почему и за что! Сейчас есть неимоверное желание как-то помочь и повлиять на ситуацию, но я понимаю, что все действия могут быть восприняты как акционизм. Единственный способ помочь — это продолжать те дела, которые начал Кирилл. Надеюсь, весь этот абсурд будет длиться недолго, но пока это происходит, мы всеми фибрами души с ним и посылаем ему любовь, силы и терпение.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Александр Молочников, актер, режиссер: Мне кажется очень печальным то, что перед зданием суда собралось так мало людей, потому что внутри обсуждался вопрос, который касается нас всех. 300—500 человек — смешные цифры для события такого масштаба. Оно имеет прямое отношение ко всем коллегам Кирилла Семеновича, ко всем, кто занимается театральным делом, вне зависимости от пристрастий и частного отношения к творчеству Серебренникова. Цеховая солидарность — это просто этика. При этом я абсолютно уверен, что сам Кирилл Семенович встал бы на защиту любого из своих коллег, пришел бы к зданию суда, оставив вкусовые пристрастия. Он такой человек. Для меня это позор всех студентов театральных вузов, их педагогов, артистов театров, их худруков, — я говорю о тех, кто не пришел по причине своих взглядов. А что касается итоговой меры пресечения, здесь сказать нечего. Это очередная победа КГБ, очередной виток изнасилования страны.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

На сентябрь в родном Гоголь-центре у Кирилла Серебренникова запланирована премьера спектакля «Маленькие трагедии» по пьесам Пушкина. В октябре (уже не в Москве, а в Штутгарте) ждут его оперу «Гензель и Гретель». В августе режиссер тоже не отдыхал. Серебренникова задержали в Петербурге, на съемочной площадке фильма о Викторе Цое.

Режиссера хорошо знают не только в Штутгарте, где он уже ставил оперу «Саломея», но и во всей Европе. Будь то собственные зарубежные спектакли, гастроли Гоголь-центра в Париж и на театральные фестивали — Авиньонский фестиваль и Wiener Festwochen — или Каннская премьера его фильма «Ученик», везде следом появлялись рецензии театральных и кинокритиков. Тех же, которые писали и про спектакль «Сон в летнюю ночь». Именно он, по мнению следствия, и вовсе не был поставлен.

Текст: АНАСТАСИЯ КАМЕНСКАЯ