Москва и Питер. Лучшие города Земли
Приезжали друзья из Сиднея, муж с женой. Они не были в России больше 20 лет. Как уехали в середине 90-х, так и не были. И вот мы встретились, в небольшом кафе на Малой Бронной. Он был в шикарном костюме, она – в вечернем платье, чуть ли не в изумрудном колье. Я спросил: «У вас потом банкет в Кремле, что ли?» Они не поняли шутки. Они нарядились так, просто чтобы посидеть в кафе, а потом прогуляться до Патриарших. О, это была знатная прогулка. Июль. Вечер. Тусовки кругом. Майки, шорты, кеды-велосипеды. И тут эти двое, нарядных-пренарядных. Нас провожали взглядами, очевидно, принимая меня за режиссера, который объясняет двум актерам задачу.
На следующий день они собирались в Большой. Жена друга сказала: «Для этого мы специально взяли смокинг». Тут я подавился своим боржоми, который пил на ходу: «Что, везли из Сиднея?»
Да! Они везли из Сиднея огромный багаж. Платья и смокинги.
Потом они отправились в Питер. Присылали мне фотки. Платья и смокинги не кончались.
И наконец я все понял. Они же приехали из глуши, с окраины мира. Это как родственники из нефтеносной провинции, которым важно блеснуть в столице. Они не понимают, что выглядят чуть нелепо, что бархатное платье в кафе – это смешно. Им не смешно, они блистают. У них есть деньги, они потрясут Москву.
Казалось бы, Сидней – совсем не Нефтекамск. Там даже есть Сиднейская опера. Но, черт возьми, все равно провинция, глубинка, тьмутаракань.
Сверкающие усилия моих друзей меня тронули, но окончательно утвердили в ясной и горделивой мысли: Москва и Питер – два грандиозных мировых центра. Две примы, крутящих неистовое фуэте. Купол Ивана Великого и шпиль Адмиралтейства видны отовсюду. И хватит бубнить про нашу серость, вторичность, отсталость.
Мы любим сидеть на веранде отличного московского ресторана и зудеть: «Ой, в Риме, конечно, да... А в Лондоне так вообще...» Нам все кажется, что настоящая жизнь – она где-то там, «где нас нет», как выражался Чацкий. Комплекс вечной неполноценности. У нас каждый хипстер немного юродивый: «Подайте копеечку! На билетик до Нью-Йорчика!» Мы вроде крутые, модные, гордые, но обязательно чуть убогие. С причитанием о нашем ничтожестве перед лицом европейской цивилизации.
Да все у нас зашибись, в Москве и Питере. Тут самые красивые девчонки, самый лучший вай-фай, самые вкусные бургеры. Тут такая движуха, что Берлин отдыхает. Здесь такие спектакли, что пусть Лондон завидует. Здесь такие выставки, что не надо никакого Парижа. Но для кого-то и Малевич в Русском музее слишком бледненький, это вопрос оптики.
Здесь все есть для счастья, присмотритесь. Не выпендривайтесь, ребята. Вы в центре событий, вы под софитами. Мы на одной оси с Нью-Йорком, Лондоном, Токио. Весь мир смотрит на вас, сделайте лицо поприятнее.
После того как в Москву нагрянул крепкий орешек Брюс Уиллис, какие еще вопросы? Ведь только тут самые отборные злодеи, бородатые и усатые, хохочут как шаляпинский Мефистофель. Всех, Брюс, не перестреляешь, мы увертливы, как булгаковский Бегемот. Мы ярки, хитры, остроумны. Непредсказуемы, зато с нами никогда не соскучишься. Ненавижу формулу «пусть нас боятся», но мне очень нравится «пусть нас разгадывают».
А наш зануда Чацкий обнаружил тем временем, что в Москве прикольно, несмотря на дураков и Стаса Михайлова, перестал брюзжать, приоделся в Рубчинского и двинул на велике тусить на Стрелку.
Да, поток туристов к нам не сопоставим с тем же Лондоном или Римом. Тут и политика, и «ужасы пропаганды», и отелей пока маловато. Не справляемся. Но это счастье на самом деле. Вы бы хотели жить в Венеции или Барселоне, где не протиснуться? Да упаси Господь. Неделю – не больше. Хотя зимой на Невском иностранцев целые толпы. Еще бы! «Рашн винтер», Каренина, борщ, Дягилев, «Идиот» - на здоровье! И над всем этим разносится яростный хрип Шнурова. Который, на мой вкус, куда лучше усталых Боно и Мика Джаггера.
Пару недель назад мы с подружкой отправились на Новодевичье кладбище. Нет, мы не готы, просто захотелось, хорошая погода, к тому же подружке я обещал показать могилу Гоголя. Знаете, кого на кладбище больше всего из экскурсантов? Китайцев. Вот у кого дикая жадность до наших «отеческих гробов» и всей нашей культуры. Китайцы сейчас главные «пожиратели мира». У них полно денег, им хочется всего и побольше. Да, они суетливы и порой их слишком много. Моя знакомая – экскурсовод в Петербурге — рассказывает, как китайцы заваливаются в Эрмитаж целыми деревнями, норовят все потрогать, присесть на императорский трон. Но мы себя вели примерно так же в 90-е, когда вырвались за пределы. Какие были волшебные автобусные туры: 28 городов Италии за неделю, все замки Луары за три дня, все шубы Греции за час. Вот тогда нас действительно побаивались.
Китайцы очень практичны, они не поедут куда попало, лишь бы растрястись. Китайцы знают, где круто. Поэтому едут в Москву и Питер. Поэтому в аэропортах уже объявления на китайском. И мы должны к этому привыкать, дальше будет по нарастающей. Сюда ломанутся все остальные: саудовцы, индусы, мексиканцы. Есть наш борщ, пить наш квас, смотреть, как танцуют маленькие лебеди, как летят самолеты Дейнеки на «Маяковской», как разводят мосты, как Иван Грозный убивает сына. И похотливо глазеть на наших девчонок, лучших в мире. Мы еще с тоской будем вспоминать тихие времена с редкими туристами.
Быть Вавилоном приятно, но изнурительно.
...Три года назад я впервые оказался в Нью-Йорке. И через пять дней в этом грязном, шумном, душном городе я вдруг подумал с тоской о Москве. Загрустил. По аккуратной Остоженке, по уютной Пятницкой, по Тропаревскому парку и его добрым белочкам.
Когда летел обратно в самолете, я не требовал водочки, а смотрел комедии Гайдая и думал: скорей бы, скорей. В дорогую мою столицу, золотую мою Москву.