Не про это: может ли мода в 2018-м быть сексуальной
В октябре 2017-го, когда в журнале The New Yorker вышло первое расследование Ронана Фэрроу (сына Вуди Аллена, ни много ни мало) о всесильном голливудском продюсере Харви Вайнштейне и его многолетнем использовании служебного положения в личных целях, мир еще не понял, насколько содрогнулся. Но теперь, полгода спустя, можно утверждать смело: секс в поствайнштейновскую эпоху уже не будет прежним. Если вообще будет. Тем интереснее смотреть под этим, немного эротоманским, углом на коллекции весна-лето 2018, которые придумывались еще до того, как мы все узнали, что Кевин Спейси – алкоголик и растлитель несовершеннолетних, Эд Вествик – малолетний насильник, Дастин Хоффман не понимает слова «нет», а Мэрил Стрип просто слепая. О сексе в наступившем fashion-сезоне дизайнеры говорят много и страстно, но с некоторой очевидной дистанцией. Одна из самых ярких (во всех смыслах) коллекций – гимн, спетый Донателлой Версаче своему погибшему двадцать лет назад брату. В ней много бескомпромиссной женственности середины 90-х, которая казалась бы несколько чрезмерной, если бы не была освящена именем Джанни и шагом от бедра Наоми, Карлы, Синди, Клаудии и Хелены. Неожиданно ретроспективной стала и коллекция Off-White, главной героиней которой Вирджил Абло сделал принцессу Диану. В его исполнении платья цвета фуксии и мало что скрывающие кроп-топы вдруг становятся вовсе не вульгарными (чем, признаемся в страшном, часто страдали оригинальные варианты), а скорее ностальгическими. Да и носить он их предлагает с лодочками в «бахилах» – леди Ди точно бы не поняла.
У других дизайнеров легко читается оппозиция «охотник – жертва». Причем иногда, как у Рафа Симонса для Calvin Klein, – сразу в одном платье. Самый эротичный образ его коллекции – переосмысленный наряд Кэрри из одноименного хоррора: обнаженные плечи, почти викторианский рукав и кровавый принт. Выглядит ли модель в нем беззащитно и соблазнительно? Без сомнения. Чувствуем ли мы за этой невинностью смертельную опасность? Ну только самые стойкие не отворачивались от экранов во время бойни на школьном балу. И чувствительный Симонс точно не из них. Многие темы, пришедшие из семидесятых и восьмидесятых, времени кричащей и неприкрытой сексуальности, выворачиваются наизнанку. Анималистические принты теряют свою хищность – становятся усмиренно черно-белыми или стыдливо прячутся в отделке жакетов мужского силуэта. А полностью прозрачные платья в пол, которые мы видели и у Джонатана Андерсона из Loewe, и у Люси и Люка Мейер из Jil Sander, и у Пьерпаоло Пиччоли из Valentino? Все как один умудрились сделать их такими монашескими по крою и духу, что даже пуританкам из «Рассказа служанки» не к чему было бы придраться. То есть весной 2018-го дизайнеры берут только оболочку из эпохи сексуальных революций – броские оттенки, вырезы, пайетки, бархат и тени с отливом. И создают из всего этого набора совершенно другие конструкции, построенные на треш-эстетике, на осознанном и культивированном пассеизме, на поэтике безобразного, наконец. А потом дополнительно проговаривают свои мысли о женской силе при помощи громких лозунгов.
Делать прогнозы в турбулентном мире интриг и расследований — занятие неблагодарное. Поэтому ограничимся малым и отметим: на завершившейся мужской Неделе в Париже было больше высмеиваний анахронизмов вроде образа агрессивного самца, чем собственно моды. И после моделей в масках свиней и динозавров остается только ждать надписей на футболках: «Мне стыдно быть мужчиной».
Зато Голливуд, как ему и положено, вселяет уверенность в завтрашнем дне и, даже когда говорит об ответственности и кодексе чести, делает это невероятно сексуально. На последний «Золотой глобус» самые красивые женщины красных дорожек пришли в черных платьях в знак траура по своей погрязшей в скандалах индустрии. И сложно было представить картину более эротически окрашенную, ведь все мы знаем о магической силе черного. Так что их никаким Вайнштейном уже не исправить, чему, впрочем, я искренне рада.
Текст: АНАСТАСИЯ УГЛИК